— Вы, молодой человек,- сказал он мне,- суть неопытный. Вы в воинском деле еще неопытны суть. Дело, о котором (генерал весьма любил слово: который) вы мае рапортовали, есть важное, весьма важное… А где же этот человек, который взят был? тот еврей? где же тот?
Я вышел из палатки и приказал ввести жида.
Ввели жида. Несчастный едва стоял на ногах.
— Да,- промолвил генерал, обратясь ко мне,- а где же план, который найден на сем человеке?
Я вручил ему бумажку. Генерал развернул ее, отодвинулся назад, прищурил глаза, нахмурил брови.
— Это уд-див-вит-тельно…- проговорил он с расстановкой.- Кто его арестовал?
— Я, ваше превосходительство! — резко брякнул Силявка.
— А! хорошо! хорошо!.. Ну, любезный мой, что ты скажешь в своем оправданье?
— Ва… ва… ваше превосходительство,- пролепетал Гир-шель,- я… помилуйте… ваше превосходительство… не виноват… спросите, ваше превосходительство, господина офицера.., Я фактор, ваше превосходительство, честный фактор.
— Его следует допросить,- проговорил генерал вполголоса, важно качнув головой.- Ну, как же ты это, братец?
— Не виноват, ваше превосходительство, не виноват.
— Однако же это есть невероятно. Ты, как по-русски говорится, поделом взят, то есть на самих делах!
— Позвольте сказать, ваше превосходительство: я не виноват.
— Ты рисовал план? ты есть шпион неприятельский?
— Не я! — крикнул внезапно Гиршель,- не я, ваше превосходительство!
Генерал посмотрел на Силявку.
— Да врет же он, ваше превосходительство. Господин офицер сам из его башмака грамоту достал.
Генерал посмотрел на меня. Я принужден был кивнуть головой.
— Ты, любезный мой, есть неприятельский лазутчик… любезный мой…
— Не я… не я…- шептал растерявшийся жид.
— Ты уже доставлял сему подобные сведения и прежде неприятелю? Признавайся…
— Как можно!
— Ты, любезный мой, меня не будешь обманывать. Ты лазутчик?
Жид закрыл глаза, тряхнул головой и поднял полы своего кафтана.
— Повесить его,- проговорил выразительно генерал после некоторого молчания,-сообразно законов. Где господин Феодор Шликельман?