– Тоска, – проговорила она в десятый раз.
– А ну как я тебя убью? – крикнул он вдруг и выхватил пистолет из кармана.
Маша улыбнулась; ее лицо оживилось.
– Что ж? убейте, Пантелей Еремеич: в вашей воле; а вернуться я не вернусь.
– Не вернешься? – Чертопханов взвел курок.
– Не вернусь, голубчик. Ни в жизнь не вернусь. Слово мое крепко.
Чертопханов внезапно сунул ей пистолет в руку и присел на землю.
– Ну, так убей ты меня! Без тебя я жить не желаю. Опостылел я тебе – и все мне стало постыло.
Маша нагнулась, подняла свой узелок, положила пистолет на траву, дулом прочь от Чертопханова, и пододвинулась к нему.
– Эх, голубчик, чего ты убиваешься? Али наших сестер цыганок не ведаешь? Нрав наш таков, обычай. Коли завелась тоска-разлучница, отзывает душеньку во чужу-дальню сторонушку – где уж тут оставаться? Ты Машу свою помни – другой такой подруги тебе не найти, – и я тебя не забуду, сокола моего; а жизнь наша с тобой кончена!
– Я тебя любил, Маша, – пробормотал Чертопханов в пальцы, которыми он охватил лицо…
– И я вас любила, дружочек Пантелей Еремеич!
– Я тебя любил, я люблю тебя без ума, без памяти – и как подумаю я теперь, что ты этак, ни с того ни с сего, здорово живешь, меня покидаешь да по свету скитаться станешь – ну, и представляется мне, что не будь я голяк горемычный, не бросила ты бы меня!
На эти слова Маша только усмехнулась.
– А еще бессеребреницей меня звал! – промолвила она и с размаху ударила Чертопханова по плечу.
Он вскочил на ноги.
– Ну, хоть денег у меня возьми – а то как же так без гроша? Но лучше всего: убей ты меня! Сказываю я тебе толком: убей ты меня зараз!
Маша опять головою покачала.
– Убить тебя? А в Сибирь-то, голубчик, за что ссылают?
Чертопханов дрогнул.
– Так ты только из-за этого, из-за страха каторги…
Он опять повалился на траву. Маша молча постояла над ним.
– Жаль мне тебя, Пантелей Еремеич, – сказала она со вздохом, – человек ты хороший… а делать нечего: прощай!
Она повернулась прочь и шагнула раза два. Ночь уже наступила, и отовсюду наплывали тусклые тени. Чертопханов проворно поднялся и схватил Машу сзади за оба локтя.
– Так ты уходишь, змея? К Яффу!
– Прощай! – выразительно и резко повторила Маша, вырвалась и пошла.